ГЛАВА 12: Планы и решения

ГЛАВА 12: Планы и решения

Кабинет Энид на 42-м этаже «Энид Корп» был святилищем из стали и стекла, нависавшим над Берлином, как гнездо ястреба. Дождь яростными порывами бил в оконные стёкла, искажая огни города, мерцавшие, как умирающие звёзды. Энид не смотрела на пейзаж; её серые глаза, холодные, как металл скальпеля, были прикованы к горизонту, пока пальцы отбивали боевой ритм на подлокотнике кресла.

Дверь открылась без церемоний. Вошёл Маркус, его силуэт вырисовывался на фоне света из коридора. На нём был безупречная форма, но его глаза — всегда такие calculating — выдавали искру беспокойства.

— Я знала, что ты придёшь, — пробормотала Энид, не оборачиваясь. — Луциан только что доложил мне. Феникс пал.

Маркус не дрогнул, но лёгкий хруст его костяшек, когда он сжал кулаки, был достаточным ответом.

— Сыворотка Убер-ликана его пересилила, — сказал он своим низким голосом, похожим на отдалённый раскат грома. — Мы знали, что риск существует.

Впервые за несколько часов Энид повернулась к нему. Свет от грозы рисовал жёсткие тени на её лице, подчёркивая линию напряжённой, как пружина, челюсти.

— Меня не интересуют оправдания, Маркус. Меня интересует решение.

Маркус позволил себе лёгкую улыбку, скорее выражение решимости, нежели юмора.

— Я не собираюсь его убивать. Он наш лучший боец, даже сейчас. Усыпить, извлечь и реабилитировать… это единственный viable вариант.

Последовавшую тишину разрезала вспышка молнии. Энид изучала Маркуса, как шахматист оценивает рискованный ход.

— У тебя есть час, — заключила она, подняв руку и указав на дверь. — Если не вернёшь его до того, как он достигнет станции Рулебен, я санкционирую авиаудар. Берлин не может заплатить цену за наш сентиментализм.

Маркус кивнул один раз, развернулся на каблуках и вышел. Дверь закрылась с щелчком, прозвучавшим как приговор.

Чёрный грузовик «Энид Корп» мчался по лесу, его фары выхватывали из тумана, поднимавшегося от земли, словно призраки. Внутри Маркус разбирал план с двенадцатью солдатами элитного подразделения, их лица были испещрены тенями под красным аварийным освещением.

— Слушайте внимательно, — прорычал он, поднимая три пальца в перчатках. — Первое: стреляйте только tranquilizer darts. Если у кого-то будет lethal ammunition, я лично его похороню. Второе: если Феникс устроит засаду, отступайте и перегруппировывайтесь. Вы не герои, вы профессионалы. Третье: постоянная связь. Если разделитесь — умрёте.

Один из молодых солдат со свежими шрамами на щеке сглотнул.

— А если… мы не сможем его сдержать?

Маркус даже не моргнул.

— Тогда вызываем ударный вертолёт и молимся, чтобы напалмового огня будет достаточно.

Транспортное средство резко затормозило перед входом в коллектор. Луциан и Ваннесса ждали их, промокшие и бледные.

— Маркус! — Ваннесса бросилась к нему. — Феникс вошёл полчаса назад! Мы должны—!

Маркус остановил её жестом.

— Вы обеспечиваете периметр. Это больше не миссия «Команды Феникса»; это миссия «Ликвидации».

Луциан преградил ему путь, стиснув зубы.

— Он наш лидер. Мы не останемся в стороне.

Маркус посмотрел на него, как волк на дерзкого щенка.

— Делайте, что хотите. Но если умрёте — эпитафий не будет.

Станция «Рулебен» была трупом, освещённым флуоресцентными лампами. Остановившиеся поезда походили на сломанные позвонки колоссального зверя. Первым признаком ужаса стала тишина. Ни криков, ни стонов. Только капли крови, падающие с платформ на рельсы.

— Боже мой… — пробормотал солдат, увидев тела. Некоторые висели из вагонов, как сломанные марионетки; другие лежали в тёмных лужах, obscenely отражавших свет.

Хруст. Все обернулись.

Феникс появился из крыши вагона, его форма ликана теперь чудовищно усовершенствованная: три метра переплетённых мышц, щетинистая шерсть, как колючая проволока, и глаза, горевшие с perverse intelligence. Зверь понюхал воздух… и улыбнулся.

— Огонь на подавление! — скомандовал Маркус.

Дротики засвистели. Феникс рассмеялся, гортанный звук, лединивший кровь, и двинулся со скоростью молнии. Один солдат закричал, когда его руку оторвало с мясом. Другой упал с развороченной грудной клеткой от удара, прозвучавшего, как пушечный выстрел.

— Тактическое отступление! Немедленно! — Маркус потащил двоих раненых в боковой тоннель.

И затем — чудо.

Луциан, занявший позицию на пожарной лестнице, выстрелил. Дротик вонзился в шею Феникса. Зверь взревел, зашатался. На секунду его золотые глаза мигнули, показав проблеск человеческого сознания.

— Феникс… — прошептала Ваннесса, приближаясь с дрожащими руками. — Ты вернулся.

Ликан упал на колени. Его шерсть отступила, когти превратились в ногти. Когда он поднял лицо, это снова был он: Феникс, потный, истекающий кровью, но человек. Он выплюнул сгусток и саркастически улыбнулся.

— Вы всегда так встречаете друзей… дротиками в шею?

И затем — мрак.

В медицинском отсеке «Энид Корп» мониторы издавали ритмичные писки рядом с телом усыплённого Феникса. Энид наблюдала через пуленепробиваемое стекло, скрестив руки.

— А гражданские? — спросила она, не глядя на Маркуса.

— Память стёрта нейрогазом. Официально — это был теракт со взрывчаткой.

— Хорошо. — Энид дотронулась до стекла, в котором отражалось её бесстрастное лицо. — Думаешь, мы сможем использовать его снова?

Маркус не ответил сразу. В тишине отдалённый рёв вертолёта прозвучал, как предзнаменование.